«И потому величайшей удачей было для Симоне то, что он жил во времена мессера Франческо Петрарки и встретил при авиньонском дворе сего нежнейшего поэта, который пожелал иметь изображение мадонны Лауры, исполненное рукой мастера Симоне, и, так как она на портрете оказалась такой же прекрасной, как он желал, он оставил память о Симоне в двух сонетах, один из которых начинается так:
«Per mirar Policleto a prova fiso»
а второй так:
«Quando giunse a Simon 1'alto concetto»
И поистине сонеты эти, и упоминание о нем в одном из «Писем к домашним» в пятой книге, начинающемся со слов: Non sum nescius, (Известно мне) прославили бедную жизнь мастера Симоне больше, чем прославляли и когда-либо прославят все его произведения, ибо рано или поздно они погибнут, тогда как писания такого мужа будут жить на веки вечные» Вазари.
В Авиньоне Симоне, вероятно, встретил и подружился с Петраркой, вторым после Данте великим поэтом Италии.
Вероятно, слава Симоне Мартини, как портретиста стала причиной того, что по свидетельству Взари, князь Пандольфо Малатеста заказал Симоне портрет Петрарки:
«… в рисунке Симоне не был весьма превосходным, но обладал от природы изобретательностью и очень любил рисовать с натуры; в этом он признавался лучшим мастером своего времени настолько, что синьор Пандольфо Малатеста послал его в Авиньон, чтобы сделать портрет мессере Франческо Петрарки, по просьбе коего он затем с такой для себя славой выполнил портрет мадонны Лауры».
Известно, что Петрарка заказал ему портрет своей прославленной Возлюбленной - Лауры, хотя в зрелом возрасте поэт никому из друзей ее не показывал. К сожалению, оба портрета утрачены.
Также о близкой дружбе художника и поэта свидетельствуют сохранившиеся до наших дней —
фронтиспис любимой книги Петрарки — Виргилия - который был выполнен Симоне Мартини,
и два сонета, которые Петрарка посвятил художнику (перевод В. Левика):
Сонет LXXVII
Меж созданных великим Поликлетом
И гениями всех минувших лет -
Меж лиц прекрасных не было и нет
Сравнимых с ним, стократно мной воспетым,
Но мой Симоне был в раю - он светом
Иных небес подвигнут и согрет,
Иной страны, где та пришла на свет,
Чей образ обессмертил он портретом.
Нам этот лик прекрасный говорит,
Что на Земле - небес она жилица,
Тех лучших мест, где плотью дух не скрыт,
И что такой портрет не мог родиться,
Когда художник с неземных орбит
Сошел сюда - на смертных жен дивиться.
Сонет LXXVIII
Когда, восторгом движимый моим,
Симоне замышлял свое творенье,
О если б он, в высоком устремленье,
Дал голос ей и дух чертам живым.
Я гнал бы грусть, приглядываясь к ним,
Что любо всем, того я ждал в волненье,
Хотя дарит она успокоенье
И благостна, как Божий херувим.
Беседой с ней я часто ободрен
И взором неизменно благосклонным.
Но все без слов... А на заре времен
Богов благословлял Пигмалион.
Хоть раз бы с ней блаженствовать, как он
Блаженствовал с кумиром оживленным.
